На улице солнце и сверлят асфальт, я третий час учу внешнюю политику Европы с 15 по 17 века.
Вылезаю с Чудиновским учебником и сигаретами на подоконник - свежо. Дым в воздухе плывет над зеленью. Окна дома напротив бликуют в глаза.
"Рассвет, ты чо-то как-то поспешил", — пишет мне Оля. Отвечаю: "Отличная погодка, чтобы умереть". До часа Х осталось пять часов.

Скучаю по Никите и Сашке, по тому моменту, когда мы лежали втроем бесформенным сгустком материи на ступеньках, перепутавшись руками, куртками, сумками и методичками, и ждали момента, когда пойдем уже отвечать, и будь что будет. Никита в столичной психушке, плевать он хотел на зачет, а Сашки просто нет и не было.
Нет (и не было?) сессионного безумия прошлого лета, когда сидели ночами, хлебали заварку с ударными дозами сахара, списывались каждые десять минут, устраивали блиц-опросы по всему материалу, обменивались правильными ответами, спешно доучивали. Казалось, что настолько вместе, настолько рядом, повернешься в кресле — и увидишь, что он в той же комнате на диване уткнулся в ноутбук, и можно будет сходить на кухню и сделать чаю на двоих в одинаковых кружках.
О где, о где теперь тот человек, которому я писал из Питера километровые письма, рассказывал про удивительно синюю воду, про дворовых котов, про то, что иргу в Ленинградской области называют каринкой.
Война за Фландрию, за Голландию, за Пфальцское наследство, за испанское наследство, которое никому не досталось. А так хотели.
Никому не досталось, а так хотели, — это автобиография лезет. Досталось Филиппу Анжуйскому.
Не надо этого, дорогая, хорошая, дай простимся сейчас.
Голландцы обрушили дамбу и превратили Амстердам в неприступный остров. Войска противника растерялись.
Пачка "Пэлл Мэлл" подходит к концу. Как красиво я бросаю курить, слов нет.
"Ха, дедлайн до понедельника. Глупый наивный второкурсник. Ха, ха, ха". Дедлайн продлевается до утра среды, потом — два свободных дня (не считать же за дело мелкую бумажную волокиту), выходные, игросбор, срок сдачи всех анкет, ТА, истграм, английский, аттестация, лето, жизнь, литературная премия и старость в Норвегии.
Осторожно, Эрленд Лу!

Своевременность в отношении музыки — залог успеха.





@темы: "в небе по-прежнему осыпались галактики", фриковальня, вода голубая, потому что в ней отражается небо