***

[fiorino]

Лишняя лирика - вот ключ ко всем моим несчастьям. Здесь не будет копирайтов, мне и посвящений хватает.

***
Никто не ответит, а всё же - ответит любой:
Что вечнотекущая жизнь представляет собой?
Страдание, путь или сон, испытанье, мираж?
А может, огромную дверь, за которою - страж?

А я бы сказал - и на душу не взял бы греха, -
Что жизнь - это лиственный лес, а за лесом - река.
И все мы идём через дебри, теряя следы,
Чтоб только дойти до прозрачной прохладной воды.

Дойти до воды одному - никакого труда;
Людей одиноких как будто бы тянет вода.
Но что мне спасенье от диких волков или пчёл,
Раз я заблудиться с тобою в лесу предпочёл?

Ни ночи, ни дня из-за крон не дано различить:
Но кроны сомкнулись, а нас не смогли разлучить.
Держу твою руку и в сердце надежду несу:
Ты Гензель, я Гретель, веди меня в этом лесу.

На ухо нам шепчут проклятья лесные цари.
Нас жжёт ледяная роса, если спим до зари.
Идём по ветвям, а вокруг - тёмно-синяя мгла,
И дикая птица со стоном спешит из дупла.

Спешим по ветвям, что объяты подушкою мха.
Бредём друг за другом - неважно, что ветка ветха.
Мы рук не разнимем, пусть даже бежим от зверей;
Плесни же мне соку из ягод, мой брат-чародей.

От жажды не сразу дано разомкнуться к губам...
Эх, если бы боги однажды склонились к мольбам -
Не надо мне светлой опушки и сладких лугов,
Ведь лишь об одном попросить бы посмел я богов:

Коль ласковы боги, пускай они нас превратят
В два дерева, что неохватные рядом стоят.
В их кронах уставшее эхо находит приют,
А изредка спит в их тени заблудившийся люд.

Держались с тобой бы ветвями - рука и рука.
И так мы остались бы в мире стоять - на века;
И пили бы воду корнями из той же реки,
К которой я шествую, не выпуская руки.

***
Напротив басилевса Леонида
персидское оружие грядой.
Что граждане афинские? Они-то
уже давно сражаются с ордой.
Спартанцы же - заманчивое право
глотать вино среди родных ветвей -
купили за три сотни самых бравых
геракловых высоких сыновей.
Их всех связали родственные узы;
они шагают, сердцем смерть презрев,
и волосы их спутанны и русы,
как будто корни сказочных дерев.
Иуда приподнял свою завесу
за пять веков до грозного Христа.
Но кровь спартанцев огненно чиста:
бежать теперь, бежать - и звать Ареса!

Падет и бог, и ритор, и герой.
Царь Леонид придет к самосожженью.
Так, если сердце ум зовет на бой,
последний обречен на пораженье.
Уже в засаде, словно Леонид,
земные мысли; миг застыл в ударе;
но сердце победит не так, как Дарий, -
оно как войско Спарты победит.

Возьми мои песчаные ладони.
Трехдневный бой в ущелье завершен.
Пойди и возвести в Лакедемоне,
что все отныне будет хорошо.
И сладостно уснет усталый лагерь,
когда пройдут последние бои.
Там будет дым костров хмельнее браги,
а ночь темна, как волосы твои.

***
Здравствуй, Цезарь, я Помпей, твой единственный друг,
остававшийся у тебя после гибели Красса.
Были раньше ступени сената и в доме твоем терраса,
а теперь под вопли супруги , я, разбитый, плыву на юг.
Легион мой орлинокрылый при паденьи сломал хребет,
и от книги жизней борцов остается одно заглавье.
Но пошел я с войском своим в фессалийское разнотравье
не затем, чтоб тебя победить, а затем, чтоб солгать себе.
Если я не могу быть с тобою - я стану твоим врагом;
проиграю тебе и стану презренным для всех метеком.
Ты всегда был лучшим, чем я, - и тактиком, и стратегом,
и поэтому лавры - тебе, мне - Эгейское море кругом.

Ты, Корнелия, не ходи на палубу корабля,
береги себя, не печалься под звездных лучей обстрелом,
я триумвир, выигравший множество войн, а в целом
у тебя еще будет много таких, как я.
Ты похожа немного на Юлию, лишь слегка,
но унес ее душу Плутон, а я не ценил того, что имею.
Не грусти, мы пристанем завтра к берегу Птолемея
и задремлем у иноземного камелька.

Аве Цезарь, да избегнет тебя печаль,
славу гордо веди от календы - к новым календам.
Безумствуй, где можешь, Цезарь; Carthaginem esse delendam, -
так возьми легион и в Африку с ним отчаль.
я Фортуну посредством мысли к тебе примчу;
да не сможет тебе ни рок, ни клинок нанести урона.
Но я знаю, что если нам суждено стоять у ладьи Харона -
мы пойдем к ней плечом к плечу.

***
Как-то присел Ученик на краю земли
рядом с Учителем, у голубой реки.
Гуру сказал: ты старательно мне внемли,
заповеди Учителя береги.

Гуру сказал: жизнь страданиями полна,
словно земля - развевающейся травой.
Выжги спокойствием горести семена -
и сбережется в блаженстве рассудок твой.

Гуру сказал: не заботься о том, что сыт,
бодр, здоров и богат, хорошо одет.
Столько отмерят бесчувственные часы,
сколько судьбою тебе отпустили лет.

Душу храни, как трактирщик - свою корчму,
ибо хрупка душа, как степной осот.
И никогда не привязывайся ни к кому,
ибо любовь много пагубы принесет.

И оборвал Учителя Ученик:
трудно ходить мне по мудрости Вашей льду;
к Вашим словам самым сердцем своим приник -
только одну я заповедь не блюду.

Я, окаянный юнец, вопреки словам
не уберёг безразличия благодать.
Сидя у берега, я привязался к Вам -
я не могу этот корень земле отдать.

Гуру сказал: я прошу тебя об одном:
множественные преграды мне учини,
вспыхни пожарищем в доме своём родном:
ибо ты тоже нужен мне, Ученик.

Ибо с тобою не страшно мне умереть.
Хочешь - больным и безумным меня нареки,
но если стану я деревом - то шуметь
буду я счастлив с тобой у большой реки.

С древа судьбы если худшую мы сорвём
участь - и то нам уныние не грозит.
Буду я счастлив с тобой, если даже червём
мне копошиться в извести и грязи.

И не пугают пылающие ады,
и не пугают затерянные сады,
где заблуждаются духи, - покуда ты
слушаешь речи мои у шальной воды.

Слушаешь речи мои, когда я бы хотел
быть наделённым судьбою простых мирян
и раствориться, как в пламени, в немоте.
Ты же - воздвигни воинство против меня.

И отвечал Ученик: значит, я согрешу,
золото бедной души - станет пыль и гнусь.
Множество жизней вперёд я себе предрешу,
но повеленью такому - не подчинюсь.

Вам же назло - я исполню Вашу мечту.
Что мне обитель богов, Поднебесной леса!
Я за высокое счастье теперь сочту
не выпадать из вселенского колеса.

Тайные мысли мне более не горьки.
Дайте же мне коснуться Вашей руки -
и безмятежным стать, богам вопреки,
словно осока на берегу реки.